зфбшные работы - 02

[welcometoxanadu]

Мини для несуществующего фандома в лице меня и, может быть, Ани еще. Потому что когда мы как-то тут недавно обсуждали, кого бы не дали прикончить из литгероев, это имя прозвучало в первой тройке. Я очень старалась не дать прикончить, но сэр Вальтер Скотт оказался сильнее (двадцать томов, все-таки). Мой личный Торин Дубощит, с приблизительно такими же мотивами и вызывающий то же желание дать по голове как следует.

Название: Упрямство шотландцев
Автор: кузина-белошвейка
Канон: "Уэверли", В. Скотт
Размер: мини
Пейринг/Персонажи: Фёргюс Мак-Ивор, Серый Призрак
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Примечание: расширенный эпизод из романа, действие происходит в 1745 году, сразу после якобитского восстания в Шотландии.
Примечание 2: принц - Карл Эдуард Стюарт, по прозвищу Молодой Претендент, представитель дома Стюартов и якобитский претендент на английский и шотландский престолы как Карл III.
Примечание 3: ганноверский курфюрст - Георг 2, король Великобритании
Размещение: запрещено без разрешения автора

«Южане были перебиты все до единого, последним пал их вожак, весь израненный мечом моего предка. С этих пор его призрак всегда является старшему в роду Вих Иан Вора, когда тому угрожает какое-нибудь великое несчастье, но особенно перед смертью.»

Бодах Глас, Серый Призрак, вековое проклятье рода Мак-Иворов, стоял напротив и – Фёргюс готов был в этом поклясться – скалил зубы. Что там скрывалось под серым пастушьим пледом, последний из Мак-Иворов не знал, но сейчас он не дрогнул бы даже если вместо лица у фамильного привидения оказался лишь череп. Ему ли теперь бояться смерти?
- Зачем ты пришел? – спросил Фёргюс, - Порадоваться? Последнего потомка твоего врага казнят утром, и твоя служба окончится?
«Утро скоро».
Кровь застывала в жилах от этого голоса, он возникал прямо в голове, и казалось, что эхо сказанного им остается витать под тюремными сводами, словно нетопырь.
«Готов ли ты к смерти, Вих Иан Вор? Ты еще молод. Ты мог бы прожить долго.»
- Я был готов задолго до этого дня, - мрачно отозвался Фёргюс, - задолго до того, как принц впервые ступил на берег Шотландии, я знал, что моя судьба – быть за Стюартов. Быть с ними.
Словно забыв о призраке, он погрузился в раздумья. Мысли эти были давно знакомы, но оттого не менее мучительны. Когда они допустили ошибку? Где то мгновение, изменившее ход войны? Бог и правда были на их стороне, не мог же проклятый ганноверский курфюрст, даже английского не знающий толком, быть королем Англии. Однако же Георг на троне, сторонники законного короля рассеяны по свету, а сам Фёргюс Мак-Ивор – в темнице Эдинбургского замка, и утром его казнят. Флора, бедная сестра! Эту мысль он гнал, но она приходила непрошенной. Легко отвлечься от ожидания смерти, расставляя в уме солдатиков на картах, но что делать, когда знаешь, что завтра твоя сестра наденет траур, чтобы никогда больше не снимать. Что отныне единственное украшение Флоры Мак-Ивор, танцевавшей с принцами и восхищавшей рыцарей – монастырское одеяние. Что твой клан, твои люди обречены стать нищими и каждый захудалый лэрд теперь может помыкать ими. Что он сделал не так?
«Ты правда хочешь знать?»
Фёргюс вздрогнул. В голосе Серого Призрака не было и тени какого-либо чувства, и это безразличие пробрало вождя Мак-Иворов сильнее любого зловещего хохота.
- Ты, - начал он, подбирая слова, - можешь сказать мне?
«Я могу показать. Я вижу будущее, - призрак стоял неподвижно с момента своего появления в камере, даже складки пледа не колыхались, - вижу их все. Ты правда хочешь знать?»
- Снова меня испытываешь? – усмехнулся Фёргюс. – Дважды ты приходил, и оба раза не к добру, но никто не скажет, что Вих Иан Вор бегает от призраков. Я принял твои дары раньше, возьму то, что ты предложишь, и теперь.
«Тогда смотри».
Бодах Глас оказался прямо перед ним, костлявая рука опустилась на плечо, и Фёргюс рухнул на колени, словно придавленный камнем.

Время свивалось перед ним, ложилось к ногам, точно пряжа гигантской пряхи (не сестры ли прачки, что стирает окровавленные рубахи тех, кому еще только предстоит умереть в грядущей битве?). Петли и узлы, он перебирал их, ища свою нить, а нашел спутанный комок, какую-то рыбацкую сеть без конца и начала.
«Все, что могло бы быть, - раздался откуда-то из-за спины голос Бодах Гласа, - когда не сможешь больше смотреть – просто пожелай, чтобы все закончилось».

Волынки играют протяжный марш, и над Куллоденом поднимаются знамена кланов. Драммонды, Камероны, Макинтоши, Маклины, Мюрреи, Маклахлины, и многие другие. Но выше всех знамя Стюартов, чей девиз «Мужество растет с каждой раной», и сына которых сегодня никто не посмеет даже в мыслях назвать претендентом. Правительственные войска бежали, дорога на Лондон открыта. На поле боя принц обнимает полковника Мак-Ивора и называет своим верным другом.

Рядом мерцала другая нить, и Фёргюс хотел, но не мог прекратить видеть, как принц Карл Эдуард Стюарт бежит после поражения под Куллоденом укрыться на острове Скай. Однако любопытство все еще жило в нем, и он потянул к себе следующий обрывок.

Вот Фёргюс Мак-Ивор годами скрывается в своих владениях, в пещере так близко к небу, что дождь, снег и прочие благодеяния Господа достигают его жилища раньше прочих. Верные, которых с каждым годом все меньше, приносят скудную еду и новые вести о бесчинствах английских войск. Вот его выдает какой-то мальчишка, и последнего Мак-Ивора вешают на площади, как убийцу в базарный день.

Вот его никто не выдает, но однажды снежная буря длится четыре дня, и когда до его пещеры добираются люди, они находят только обледеневшее тело вождя.

Вот вельможа в роскошных одеждах упрекает сестру за то, что та слишком холодно принимает знаки внимания короля. Флора Мак-Ивор, чья красота равна только гордости брата, отвечает отказом, и Фёргюс не может сдержать гнев. След от пощечины на лице сестры, запоздалое раскаяние и прощение, которого он не дождется.

Вот вождь Мак-Иворов, бежавший с кланом во Францию после поражений принца, вынужден служить наемником на потеху чужой прихоти. Принц Карл Эдуард постарел, растолстел, обзавелся любовницами и любит пустить слезу под воспоминания о «веселых днях в замке Холируд».

Вот бывший фаворит короля покидает Британию, он изгнан и лишен всех титулов королевским указом. Наветы чужих и собственные гордыня и вспыльчивость сослужили ему плохую службу. Сестра в монастыре принимает брата, смоляно-черные волосы обоих давно подернуты сединой. Фёргюсу кажется, что он сможет прожить здесь остаток дней – спокойно, тихо. Или отомстить этому корольку, взошедшему на трон по телам своих верных шотландцев, а сейчас вертящемуся, как флюгер, за подачками то Франции, то Испании? Он начинает вслух перебирать обиженных Карлом III, в глазах сестры – тревога и смирение.

Вот приговоренный к казни Фёргюс Мак-Ивор бежит из Эдинбургского замка, верные друзья ждут наготове, все удается, и корабль увозит его с сестрой в Америку. Французская колония Акадия, провинция Nova Scotia, чье имя дарит надежду. Здесь, на берегах Новой Шотландии, он сможет если и не вернуть трон Стюартам, то хотя бы позаботиться о своем клане.

Вот, через десять лет, города Акадии сдаются англичанам, и отступать некуда. Клан Мак-Иворов выходит в последнее сражение с истрепанными знаменами.

- Хватит! – Фёргюс отбросил пряжу, липнувшую к рукам, и встал, пошатываясь. Лунный свет за окном почти истаял, а с ним выцвел и Серый Призрак, сейчас он был лишь одной из теней в камере.

«Ты доволен, Вих Иан Вор?»

Фёргюс ответил не сразу. Когда он поднял голову лицо его было спокойно.

- Будь у меня тысяча жизней, Бодах Глас, я прожил бы их также, как эту. Это все, что ты от меня услышишь. Уходи, призрак, тебе пора.

Он посмотрел на призрака и увидел, наконец, его лицо. Обычные резкие черты хайлендера, со старыми шрамами, в его собственном клане каждый второй выглядел также. Бодах Глас улыбался, и его улыбка не вызывала дрожь, но была обычной усмешкой воина, одобряющего сказанное вождем. Призрак медленно склонил голову и сгинул в тенях.

Все, кто видел Фёргюса Мак-Ивора в день казни, отметили удивительное хладнокровие вождя. Кое-кто из англичан даже позволил себе посетовать вслух на необыкновенное упрямство этих шотландцев, толкающее их на чудовищные поступки и не позволяющее потом просить помилования.